Солнце поднялось высоко в небе, обещая жаркий душный день. Младшая дочь фараона, принцесса Нефрет, поднялась с низкого ложа и, хлопнув в ладоши, крикнула рабыням:
- Соберите всё необходимое, мы идём купаться к Нилу.
Служанки нагрузились склянками с мазями и ароматными маслами, полотенцами из тончайшего льна. Рабыня раскрыла светлый зонтик над головой принцессы, две другие обмахивали её белыми опахалами из перьев страуса. Остальные пели песни под звуки арфы.
Столица фараонов располагалась на восточном берегу Нила. У самой воды возвышались величественные храмы Нут-Амона, за ними, недалеко от восточной цепи гор, раскинулись дворцы царей и именитых граждан Фив, далее можно было рассмотреть высокие узкие дома горожан.
Яркая процессия во главе с принцессой спустились к садам, которые распростёрлись до самого берега Нила.
Крошечная ножка в изящных сандалиях ступила на мраморную пристань. Принцесса лёгким движением сбросила с себя узкую льняную тунику и скользнула в воду. Нефрет была прекрасна, как богиня, с длинными чёрными вьющимися волосами, огромными миндалевидными глазами, напоминающими два сверкающих изумруда, и изумительного оттенка кожей, гладкой и нежной, как лепесток только что распустившейся розы. Юная проказница, поиграв с рабынями, обрызгала их водой и метнулась к зарослям тростника.
- О, Теа, поди сюда, подойдите все!.. Что это?..
Теа, гречанка, была для Нефрет, больше чем просто рабыня. С детства принцесса тянулась к ней, как к подруге, доверяя свои нехитрые детские секреты и тайны, делясь своими мыслями, а иногда и советовалась с ней, забывая о разнице в их положении.
Принцесса и её свита были столь удивлены увиденным, что вначале просто молча взирали на корзинку из тростника, искусно и с любовью изготовленную чьими-то руками. Корзинка покоилась на поверхности воды, скрытая в тростнике от любопытных глаз, которые могли разглядеть её с берега.
- Теа, возьми и открой корзинку.
Рабыня исполнила приказ своей госпожи.
- О, Теа! Дитя! И какое красивое! Он плачет. Кажется, это еврейский ребёнок. Теа, боги послали нам это чудо, мы не должны бросить его здесь.
Нефрет поднесла, украшенную перстнями и браслетами руку к щечке малыша, смахнула с неё слезинки. Ребёнок схватил своей крошечной пухлой ручонкой её палец, и его большие чёрные глаза улыбнулись в ответ на ласковые прикосновения принцессы.
- Я не расстанусь с ним, велите подыскать кормилицу-еврейку. Дитя будет жить у меня в доме.
Сердце Нефрет впервые трепетало от переполнявших её чувств. Это было зарождение любви, так не похожей на все её остальные привязанности. Принцесса, будучи ещё совсем юной, испытывала чисто материнские чувства к крошечному созданию, выловленному ею из воды, как дар неизвестного Бога.
- Месу, я назову его Месу (рождённый).
Итак, Моисей, автор «Бытия», а затем ещё четырёх книг, которые являются началом Ветхого завета, покоился на руках Нефрет, теребя ручками яркие украшения из золота и драгоценных камней на тонком запястье принцессы, которая подарила ему частицу самой себя, полюбив этого пока ещё безызвестного младенца всем сердцем.
Она пока не знала, что за судьба уготована ей богами, не имела представления о том, что её вторая половина, её вечная любовь, пока ещё неосознанно, но уже ждёт встречи, чтобы пройти через века только с ней, минуя время и пространство. Ибо мужчина и женщина сотворены были из одного целого, и суждено им вечно стремиться друг к другу, чтобы соединиться в первозданном единстве.



Фараон метался на своём ложе, чувствуя полную беспомощность. Он повелитель мира, владыка вечности с каждым днём чувствовал, как угасает его тело, становясь, всё слабее и нежизнеспособнее.
Слуги бросили свою работу, надсмотрщики перестали наблюдать за рабами.
Напряжённая тишина воцарилась во дворце. Только в часовне Осириса жрецы совершали жертвоприношение, воздевая руки для молитвы. Только их пение нарушало эту гнетущую тишину.
- Фараон болен…- эта весть, как укус ядовитой змеи, сковала душу Нефрет.
- О, госпожа, все медики царского дома, бессильны перед волей богов.
Верная Теа присела у ложа принцессы. За пять с лишним лет подросший Месу испуганно прижался щекой к руке, когда-то спасшей его.
- Госпожа, от одной поварихи я слышала, что на западном берегу, в городе Мёртвых живёт еврей Гедеон. Он врач, говорят водится с колхитами и даже с парасхитами. - шептала гречанка.
- Найдите и приведите его. Не говорите, кто он и откуда, главное-всё скрыть от верховного жреца.



Поздно вечером, когда погасло дневное светило, две фигуры незаметно приблизились ко двору фараона, и, благополучно миновав сады, подошли к той части построек, примыкающих к основному зданию, где медленно угасал от неизвестной болезни отец принцессы Нефрет.
Несмотря на то, что территория у входа надёжно охранялись вооружённой с головы до ног стражей, одна небольшая дверь осталась открытой и неохраняемой. За ней этих двоих ждала служанка Теа. Они молча, незаметно миновали огромный зал с многочисленными колоннами, сверкающими в полумраке пёстрой росписью и направились в покои фараона.
В спальне на ложе с изголовьем в форме полумесяца метался в беспамятстве, умирая, богоравный властелин, дающий жизнь своим подданным, повелитель Египта, и всех стран, озаряемых солнцем. В бреду он уже видел Анубиса, стоящего у ворот подземного царства…
Один из вошедших подошёл к ложу фараона, откинул, скрывающую голову, накидку, наклонился к умирающему. Его ловкие руки обследовали тело, проверили биение сердца. Врач вслушался в его дыхание…
Гедеон, поняв, что медлить больше нельзя, достал из своего мешка какие-то хирургические инструменты, похожие на острые ножи из кремния и бронзы самых различных видов и форм, склянки с лечебными мазями, мешочки со смесями различных трав. Сделав крошечный надрез на руке фараона, он выпустил немного крови, потом зажал ранку и смазал лечебным бальзамом, секрет приготовления которого был известен только ему. Подозвав служанку, врач вложил ей в руку несколько мешочков с целебными травами, строго объяснив, когда и как каждую из них необходимо использовать.
- Он будет жить. Я готов приходить сюда четыре ночи подряд, и рассчитываю на вашу помощь.
Гедеон сложил всё, что принёс с собой, обратно в мешок и повернулся, чтобы набросить на голову серую холщовую накидку.
В это время по другую сторону ложа, где лежал фараон, из-за колонны, находящейся недалеко от изголовья, тихонько, стараясь не создать даже ни малейшего шороха, вышла Нефрет…
Внезапно время остановилось для них. Они стояли друг против друга, не в состоянии сдвинуться с места. Чёрные глаза Гедеона встретились взглядом с зелёными изумрудами принцессы.
И вот невидимая нить соединила эти взгляды, соединяя их сердца и души. Они оба осознали это…
Гедеон наслаждался красотой и очарованием Нефрет, а та сквозь завесу своих длинных изогнутых ресниц созерцала неповторимое лицо молодого еврейского врача, отмечая и необычный разрез больших чёрных глаз в обрамлении удивительно красивых по форме бровей, изящный с лёгкой горбинкой нос, чувственную, причудливо изогнутую форму губ, слегка раздвоенный подбородок. Чёрные волнистые волосы были густы и на первый взгляд непокорны. Он был высок и строен, несмотря на нелепое одеяние.
- Поторопимся, сюда могут войти.- голос служанки расколол на мелкие кусочки внезапно возникшую тишину, так много говорящую только этим двоим, чьи судьбы в этот момент объединялись в одну, чтобы стать неразрывными навеки...




Когда над столицей фараонов нависала ночь, Гедеон в сопровождении верных слуг приходил к ложу фараона.
В течении этих четырёх коротких встреч глаза двух влюбленных, чьи сердца так внезапно опалила любовь, сумели сказать друг другу всё. Это был безмолвный диалог двух душ, постепенно растворяющихся друг в друге, познавая всё больше и больше себя и свою только что обретённую половину, соединяя их в одно целое.




- Хвала Тоту, фараон пришёл в себя. Гедеон, боги на твоей стороне, в этом деле ты настоящий мастер.- рабы склонились в низком поклоне.
- Можно ли так называть меня! В сравнении с божеством я ничего не умею, ровно ничего!
- Но, Гедеон, если бы не ты… Дворцовые врачи ничем не смогли помочь отцу.- впервые молодой врач услышал голос своей возлюбленной. Для него он был нежнее переливания звуков арфы, шёпота фонтанов и пения прекрасных сладкоголосых птиц в царских садах.
Гедеон низко склонил голову перед принцессой, а ей ничего не хотелось больше на свете, чем подойти к нему, обнять, запустить руку в эти на вид непокорные кудри, почувствовать, наконец, его губы, так поразившие её воображение. Какие они?...
А он тем временем, медленно, собирал свои инструменты и склянки, вернее, это делали его руки, а мысли…
Думал Гедеон только об дном. И мысли его были далеко не радостны. Неужели это в последний раз его глаза встречаются с её, в последний раз слышит он её голос, каждой частицей своего существа ощущает магические флюиды, исходящие от неё. Нет, однажды возникнув такое чувство не уходит в никуда, никогда не погибает, но ждёт своего продолжения в вечности.
Последний взгляд, и захлопнулась дверь, разделившая два мира: мир прекрасной принцессы и простого врача, предки которого появились в Египте задолго до его рождения, но как теперь он понял, неспроста. Это был промысел Божий.




Во всех храмах по обе стороны Нила жрецы проводили богослужения во славу Богов, поднявших с ложа смерти богоподобного повелителя Египта.
В честь такого великого события было решено устроить грандиозный праздник. В залах дворца царило необычное оживление. Шли репетиции хоров, а также религиозных мистерий, сюжеты которых основывались на мифе об Исиде, Осирисе и Сетхе. Повсюду начищали жезлы, кадильницы, чинили шкуры пантер, а также и другие предметы жреческого облачения.
Вся пристань, сфинксы и статуи богов украшались гирляндами и венками. На мачтах с бронзовыми остриями взвились флаги.
Лучшие повара, созванные со всего Египта соревновались в искусстве приготовления самых изысканных блюд.
Жрецы ведающие жертвоприношениями, принимали скот, фрукты и зерно.
Только Нефрет, прекрасная дочь того, чей недуг явился невольной причиной её теперешнего состояния души, не замечала вокруг себя ничего. Казалось она существует вне пределов с детства привычного для неё мира, видя перед собой только прекрасные глаза того, кого полюбила всем сердцем. К кому стремилась денно и нощно её страждущая душа.
И, наконец, после столь долгих и утомительных, как показалось принцессе, приготовлений, праздник начался.
И пока гости на пиру поднимали свои чаши, Нефрет, схватила свою рабыню Теа за край туники, повлекла её в свои покои.
- Теа, ты знаешь где дом Гедеона?
- О, принцесса?...- Теа не осмелилась задать вопрос. Кажется, она уже знала на него ответ.
- Вижу, что знаешь. Проводи меня туда.
- Но, принцесса…
- Не беспокойся, мы переоденемся простолюдинками.
- Но кто согласиться перевезти двух плохо одетых женщин не левый берег в это время.
Нефрет стянула с запястья широкий золотой браслет, отделанный драгоценными камнями.
- Думаю, этого будет достаточно…




Небольшая лодка тихо причалила к левому берегу Нила. В ней находилось четверо: две простолюдинки, нубиец огромного роста и владелиц лодки. Теа, боясь ночной темноты, как самая близкая служанка принцессы, велела рабу-нубийцу сопровождать их.
Две женщины вышли из лодки, Теа оставила нубийца с лодочником, чтобы тот не ускользнул под покровом ночи, оставив их в Городе Мёртвых.
- Вот его дом, совсем недалеко, а за ним уже идут жилища парасхитов.
- Подожди меня здесь, Теа, не вздумай уйти, укройся вон за той стеной, кажется это лавка торговца.
Нефрет одна направилась к жилищу врача. Сердце трепетало, как испуганная птичка. Что ждёт её за этой дверью?
Немного успокоившись и собравшись с мыслями, принцесса, не стуча, слегка приоткрыла её.
Необычное зрелище открылось Нефрет. Ранее она не бывала в домах простых людей, и в первую очередь её поразило то, что жилище это представляло из себя большую комнату, заваленную снопами всевозможных трав, в углу она увидела клетки с разнообразными животными: то были тушканчики, лягушки, ящерицы разных размеров. На столе посреди комнаты лежали письменные принадлежности и инструменты, которые ей уже приходилось видеть, когда Гедеон лечил её отца. В другом углу была расстелена циновка, с деревянным изголовьем, которая и служила постелью молодому врачу. Всё это освещалось при помощи единственной лампы, но даже несмотря на её скудное освещение, Нефрет сразу узнала Гедеона, стоящего к ней спиной. Словно почувствовав неземной поток любви исходящих из глаз принцессы Гедеон обернулся.
«Продолжение сна, такое чёткое и ясное. Может её взгляд свёл меня с ума, и я вижу то, о чём мечтал душой, а не глазами?»
Но вот принцесса сделала шаг навстречу, время для них опять остановилось.
- О, слава Исиде, это ты… - выдохнула Нефрет, сплетая свои руки с его руками…
- Моя принцесса…- только и смог прошептать Гедеон.
Их прекрасные уста нашли друг друга, одежды были сброшены, отдавая жаждущие тела во власть любви, чувства, которое питает всю бесконечную Вселенную, наполняя смыслом каждое мгновение бытия.
Много прекрасных ночей провели Гедеон и Нефрет под крышей его дома. То были часы неземного блаженства, память о которых они хранили в сердцах, чтобы черпать силы перед лицом грозного грядущего.
- Месу, мальчик, которого я нашла в тростнике. Боги послали мне его на счастье. Каким смышлёным и умным растёт этот ребёнок.
« Иногда мне кажется, что Месу- это предтеча нашей с тобой любви, мой Гедеон»- такие слова часто любила повторять Нефрет, наслаждаясь любовью рядом со своим красавцем врачом.




Сабур, верховный жрец Ра, и везир Рехмир высыпали на мраморный столик фараона кучу дорогих украшений.
- Что это?
- О, повелитель, это украшения Нефрет. Их отдал нам лодочник, но с уговором вернуть в двое больше за то, что он нам поведал. Мы наградили его сполна .Слава Маат! Он предотвратил позор и беду, прокравшуюся в царский дом.
Жрец и везир наперебой начали рассказывать историю, которую им пришлось выкупить, причём довольно дорого, у продажного лодочника.




Нефрет, несмотря на удушающую жару , трясло, как в лихорадке. Все её драгоценности, которые она не задумываясь передавала через Теа, лодочнику, чтобы встречаться с любимым, лежали теперь перед ней. Её тайна раскрыта, что дальше?
Единственная мысль засела в голову: «Боги завистливы… Они разлучили нас»
В душе она уже знала: не будет Гедеона- ей не жить…



Вот уже несколько дней Нефрет караулили, она не могла выйти из своей спальни. Теа тоже не допускали к ней, видимо подозревая, что она и была её ночной спутницей.
Принцесса металась как загнанный в ловушку зверёк.
Шли дни. Нефрет, лежала, не желая вставать со своего ложа, казалось всё ушло куда-то и нет ни настоящего, ни будущего. Она отказывалась от еды и питья, глаза её потускнели, волосы спутались. Прежняя красавица превратилась в увядающий цветок, живую тень на земле.
Солнце вставало и садилось, счёт времени был потерян.
Но однажды серая тень проскользнула в дверь спальни и встала на колени у ложа несчастной принцессы.
- Теа,- прошептали обескровленные губы.
- Почему всё так, Теа? Где он? Я хочу его увидеть?
Глаза гречанки наполнились слезами. Она взяла руку Нефрет поднесла к губам, нежно целуя.
- Злая, злая судьба, о моя принцесса!... Не знаю, что и сказать!... – голос служанки сорвался на плачь.
-Говори же, Теа!...
- Боги отвернулись от нас. Ты встретишь его, несравненная, но только на полях Осириса…
Сердце подскочило, упало, и, кажется, остановилось в груди…

И вот она парит высоко, где-то над дворцом, а потом всё выше и выше.
О чудо! Родные чёрные глаза смотрят на неё с теплотой и безграничной любовью.
- Гедеон!
- Да, солнце моё, я здесь. Смерти нет, любимая, её не существует!...Я жив!

Хостинг от uCoz